Прожектора рвут небо вкривь и вкось

Прожектора рвут небо вкривь и вкось,

В который раз пытаются угнаться.

Но рвет висок спасительная злость,

Идем к Берлину, некогда бояться.



Ревут моторы, кровь шумит в ушах,

Зенитные расчеты в суматохе.

Нам помогают Будда, Бог, Аллах,

Хотя мы сами, в общем то, неплохи.



Несется сверху черный Мессершмитт

Готовы небеса к отменной драке

Но наш стрелок по прежнему не спит

И ночь проглотит разъяренный факел.



Механики хрипя и матерясь 

Дырявую машину залатают.

Средь наших будней видится им вязь

Чудес, которых в жизни не бывает.



Натужно воя, старенький тягач

Доставит груз для боевого взвода.

На бомбах белым мелом детский плач 

С далекого уральского завода.



За Родину! За брата! За отца!

Ребячий почерк от беды нестроен.

Во всем полку не будет подлеца,

Оставшегося вежливо-спокойным.



В тридцатый раз штурвал дрожит в руках,

В тридцатый раз звенят струною нервы.

Людей и землю обращает в прах

Непрожитый суровый сорок первый.



Пол-мира черный застилает дым,

Чадит под нами мясорубка фронта.

А мы в Берлин испуганный летим,

Что прячется вдали за горизонтом.



Удар тяжелый, борт-стрелок убит,

Моторы жарким пламенем объяты

И штурманский колпак снарядом сбрит.

Простите, если сможете, ребята.



Даю приказ слабеющей руке,

Не замечая собственного стона.

Идем в свое последнее пике

К скоплению гудящих эшелонов.



Об огненной губительной судьбе

Писатели пускай напишут книжки.

В горящем пузе нашего ДБ

Летит привет уральского мальчишки



07-08.01.2011