Стихи, не вошедшие в рубрики
не к тебе обращаются: вмялись в матрасы горошины бывших принцесс –
листья сбросились на по дворам и колхоз перестроился в сходку ИП:
интерес заключается в сборники по мелочам – кровоточит давнишний порез
не пойму отчего: невозможно понять после шума падения букв - кто-то жив на трубе
В России Север есть далёкий,
Тайга глухая до сих пор,
Озёра, реки столь глубоки,
И рыба радует наш взор.
по прерывистым линиям в частных и частых неточностях – где из детства в руках пластилин:
папы кинули мам, мамы кинули пап, мир подкинул проблем – из чего мне лепить подходящее что
для кого не вопрос: я приучен за всё отвечать, но не далее возле себя – улетают куда журавли:
я не знаю значения карт для игры, но забавно когда переростки в костюмах азартно играют в пыли –
если нечего далее вместе, то мы растекаемся врозь
и пластмассовый веник невесты летит убираться в колхоз –
не для этого были затем нестыковки рассеянных драм
и счастливые шапки дешёвой фольги: слишком быстро бамбук
по ночам пролетают машины решительных служб по своим неотложным делам –
запах польских духов перебит или выдохся сам: чудеса сморят в рот малышам
из лачуг – рафинад заменяется на кусковой в раньше выпитый чай: громкий лай
провокацией вызова тихих туристов почти без вещей в мягких тапках проход,
возвращение не предусмотрено для разбежавшихся глаз –
стены быстро обратно построены, стенки квартир избежать
позволяют отыгранным только отчасти, но участь про нас
из общественных бань, и колеблется с телом в окурках душа…
отдыхают ударники в соло гитар, закрываясь по студиям – ясен с кладовки плодовый компот:
ох уж эти животные стоптанных пар – им уже не продать затоваренный складом комплект
ерунды длинных списков списания в потный объём и ажур распродаж: здесь укутана боль
субподрядом тумана приёмных лекарств – едет в месте за место полей скучный велосипед…
В злом предвкушенье трещали дубы -
В ночь откровенья вскрывались гробы,
Чья-то тревожно скрипела кровать,
Из лесу вышла беззубая рать.
тихо рассредоточились кочки хороших знакомых людей – бедный мир похудел от обилия ног:
так хотелось красиво закончить – приходится резко кончать апельсиновый джем по утрам:
тостер с позавчера выдаст булки под хруст – различаются в жизнь на столе или тот осьминог:
далеко от возможных морей ситуация нюхает торф, разводя на домашней плите тарарам
убегает из имени, кинув фамилию, автор в раствор
ради сладких драже ловкой гомеопатии липких аптек –
место встречи до встреч не спеша обернётся в забор
математики из кошелька не жалеющих в доски идей…
Мне приснились цветные картинки
На листочках альбома мечты.
Там по озеру плыли кувшинки.
Я их видел по утро... А ты?
батареям приказано греть – мы ещё поживём в отвратительных качествах жёлтых предместий зимы,
где вопросы снимаются хлором в составе любой белизны, принимающей холод с теплом: сочетая себя,
не случается позже других сочетать – снег с морковью в салют всех помирит в салат, где весь мир
нарывается в сад, но с чужими детьми: горизонт революции вязнет про горизонталь - вкус опят,
угасающий факел не платит за газ улетающих чувств…
лампа вечера ищет не вслух, не кидая камней в удалённость морей,
обрубив удивление мумией высохших суш: бремя нашей мечты
улыбаться несущему крест из норы, обустроенной в многоэтажной горе –
алкоголь из лохматой травы закадрил вынос тел в горизонт –
где-то в области переживается под фонарём электрический шум:
на обмолвленной улице ливень закончился сушкой в уход –
моя ночь убежала понравиться в заново свежий апорт крепышу
Ты видел то, что скрыто в танце,
Ты словом тронул мою грань.
Ты — не прохожий в этой станции,
Ты — мой случайный, тёплый тайм.
