Стихи, не вошедшие в рубрики

обознавшийся знак пропустил, обознавшийся я обозрел, развернулся и вот возвращаюсь назад
до развилки – пародии гибких и хрупких пластмасс на конкретику кованых вил – где другая дорог:
проезжай приключения – ехай домой, есть ключи, пока спит полигон и желают асфальта глаза:
побывал, не остался, вспотела лишь кожа руля, выключается двигатель в ночь, остывает метро…

ночь погибших геологов не доедает шашлык –
центр Земли ничего не почувствовал в клубе ядра,
а Царь-пушка не может стрелять, ибо памятник, лыс
и утёс арендуемой части горы и с него скоро будет пора,

разобщённое братство просторов пространств - в гамаках паутин:
незнакомка бежит – на неё эрогирован член из комфорта пещер,
но она испаряется раньше вины за вино, и безбожно храпит трансвестит
под окном, и на весь раскардаш тупо лыбится только луна вообще:

шоколад отколовшихся льдин оказался вкусней,
и на пальцах считать поверней, интересней читать:
я не парюсь – всем за параллелью бесплатно обломится пар:
метрополия айсберга – вялые блюда из дней

даже выпив, нам трудно с тобой и с тобой, и с тобой говорить об одном –
свежий фарш заживёт в разных формах и кухнях и разных рецептах котлет:
вся готовка без глаз и пейзаж на стене за спиной не мешает – он мёртвый, но дно:
чтоб ни делал сегодня – под сто для двоих: я стремительно слепну от мух без газет…

перестало хотеть делать музыку громче: уши на уши - всем по ушам:
неспокойных покойников драйв не разбавлен шинковкой мотором капусты – уже урожай:
не успев почитать, мир стремительно начал писать во все дыры – все сразу и вдруг:
насекомые валят в подсвеченный круг, интонируя выжимки звук, игнорируя труд,

приключений обычный искатель устал от жары и сползает в прохладный тоннель
под Швейцарией, чтобы с ручательством, с ним перепуганный ролью артист,
но остаточно – список из комнаты принтеров прёт, водка ловит короткое платье Chanel,
pourquoi pas: рюкзачки биографий казались легки на подъём – подорвался спешить оптимист –

Наступала осень в душах и на лицах,
Пожелтели листья, тихо облетев.
Уходило лето и тепло на улицах,
Приходила сырость, хмурость серых дней.

время портит приятелей: пьяные клятвы, кровавые надписи весело умерли в новой покраске стены –
откликались они… не звонит, не звоню – силуэты с озвучкой на белой стене сотворяют спектакль
притушившим намеренно свет над спонтанным столом: не покинет пределов обжитой страны
легковесная грусть, запасаясь надёжной резиной сапог, в очерёдности танцев почувствовав такт

в сене сны Арлекина нежны как суфле:
в стойлах лошади спят, а они знают стоило вёрст –
пусть в поллюциях выйдет весь форс,
а приспичит – за пару заплат донесёт на метле

Смешав случайно звук и краски,
Я создаю в уме концерт.
В нём пляшут, обнимаясь, маски,
И им солирует кларнет.

мышка хочет подгрызть основание чёткого нет – мыши часто грызут не своё, попадая впросак:
я не взращивал бед в параллельных лесах – нет так нет, и пускай из тумана им ссыкнет роса…
продолжая роман, клеишь в кипу урывками листики с дерева, записи мятых бумаг и салфетки новелл –
перегруженный велосипед не везёт мою задницу: новая цепь ремонтирует старой пробел,

против речи на слух выходя за порог в зачастивший аврал –
майна, вира не надо орать: в гусака переделали кран – руки мой
и не пробуй тяжёлое, кроме еды, подымать раз от разу на раз:
принимают терпилы, фарфор и фаянс, но излом заедает измор –

Хочу быть котом и не думать о том,
Что со мною будет потом.
Быть спокойным среди этого хаоса,
Чтоб плохое меня не касалось.

Время бежало со скоростью света.
На многие вопросы не было ответа.
Всё также ночь сменяла день,
Что было, то прошло теперь.