Ни колоску, ни зёрнышку

НИ  КОЛОСКУ,  НИ  ЗЁРНЫШКУ



Во днях земных

             скорее прочь гони дурман житейской скуки,

Прочь от себя гони ленивую знобящую тоску:

Покоя праздного бы – века на току –

Да никогда не знали ни душа, ни руки;

В делах обыденных, в неутомимых странствиях, в науке…

Подобно как при молотьбе, будь неизменно начеку, –

Дабы зазря пропасть не дать ни колоску,

Ни зёрнышку, по нераденью, в житном пуке!





КАК  В  ВЕЩЕМ  ЗАБЫТЬИ



В любви и радости возжжёнными, сердечными огнями,

Как факелом в руке своей, дорогу жизни освети! –

Чтоб с ними было веселее и светлей по ней идти,

Манил к себе, звал горизонт, а пыль искрилась под ногами;

Чтоб уж земными, здесь тебе ещё отпущенными днями

В какой-то миг, как будто в сладостном, но вещем забытьи,

Предстали все этапы дольнего нелёгкого пути –

Пути сияющего горнего порогом и вратами!





ВО  ВСЕ  ЧАСЫ



                Спешите делать добро.

                Доктор Гааз



Калеке жалкому ли, старику ли немощному руку протяни,

Ободри добрым словом в жизненном ослабшего боренье,

Душою страждущему – с искренним участием в сомненье

Минутой ни единой не повремени...

Где только можно, намывай добро, старателю сродни,

Во все часы, в седьмом поту, в долготерпенье –

Чтобы слились в служенье Правде жизни как одно мгновенье

Земные все тебе – прежде всего для этого – отпущенные дни!





В  ОПЫТЕ  ЗЕМНОМ



Многозначительность во всём –

Черта особая великого искусства;

Также всегда возвышенные чувства,

Духовный ощутим подъём...

Питаемое звёздным молоком,

Волнуясь, пенится и бьётся его русло –

Но, словно масло, в нём загусло

Терпенье в опыте земном.





***



                Когда люди думают, что солнце заходит,

                оно на самом деле лишь поворачивается.

                Упанишады



Нет, всё же весь наверняка не умирает человек,

Как смерти нет, как таковой, в самой вечно-живой природе:

Однажды где-то жизни на внезапном резком повороте,

Покинув с облегченьем бренный этот страстотерпный брег,

Душа за годы подуставшая его под сенью ангельских опек

Сил наберётся новых, свежих на свободе...

Пускай безвидная наступит ночь, сменяя день в работе –

Наутро тот опять оставит свой, лишь временный, ночлег!