Портреты юдиц на тризнах

Яков Есепкин



Портреты юдиц на тризнах 



Третий фрагмент



Морта белые хлебы чинит

Ядом неб, переспелые вишни

Бьет серебром, и кто именит,

Яко нощь, яко столпники лишни.



Мало ль  Идам кутьи и просфир,

Хал эйлатских, совитых каймою,

Услаждайся, летучий Зефир,

Слави их под мраморною тьмою



И юродные дщери не спят,

Нощных емин блюдя червотечность,

Яд лияше – с голов и до пят

Увиенные в тусклую млечность.



Одиннадцатый фрагмент



Август цветом рубиновым дев,

Юных пассий и нимф обольщает,

Вертоградов багрец соглядев,

Их пленительной томности чает.



Золотые ритоны вином

И смугой налием ли, царице,

Много скорби о пире земном,

Много яду в небесной корице.



И еще балевать у гияд

Молодые сберутся алкеи,

Чтоб вкусить бледно-огненный яд

Царств Пергамских иль садов Никеи.



Тридцать седьмой фрагмент



Серебристой беленой пьянят

Фей хмельных и шелковых гризеток

Эвмениды, их нощно манят

Ядом винных ледовых розеток.



Из канфаров алмазных слием

Цветь пиров, бей чела, неисходность,

Жалуй мертвых царей, Вифлеем,

Тли парчу и дворцовий холодность.



Осквернят небеса и шелка

Юродные, Эйлат и Вифлеем

Будут цвесть, где печаль высока,

Где мы в рамницах черных белеем.



Сорок первый фрагмент



Станы юных царевен тонки,

Перси белы, очеса лазурны,

Им чудесно поют ангелки,

Им даруют богини котурны.



Ах, еще ль изумрудный сумрак

Их альковы легко овевает,

Пьют владыки холодный арак

В черных снах, яко вечность бывает.



И ритоны меловых цикут

Налиенны лишь дивам умильным,

И о лядвиях белых текут

Змейки мирры под шелком фамильным.



Пятидесятый фрагмент



Иль юродивым дщерям шелка

Высоки, изумрудным ли хмелем

Их травить, яко утварь мелка,

Сны преполним глинтвейном и элем.



Будут веи Корделии злы,

Будут шумом высоки столицы,

Мировые оцветят углы

Извитые беленой стольницы.



Тьма ль падет на рамена блядей,

И явимся меж фурий стогласых –

Царскосельских поить лебедей

Ветхой кровию див сребровласых.