Истома

Во мраке визуального потока, в истерике, поэзию писала проза, 

И приторным своим влечением мне патокой была сия запрета доза, 

Став разногласием моим и личностью вне рамок моего двуличия, 

Я размышляю, что морально чист, но выгляжу : то ли рабом, то ли обидчиком. 

Знаешь, я с дивным закатом всё выход искал в недонебе скупого рассвета, 

Но виден был только мой дикий оскал и озлобленный взгляд на присутствие яркого света. 

В параллельной Вселенной, где мрак принимают за благо, а темень для глаза милее, 

Где рассвет — приговор, где денница — палач, а лучами казнили плебеев, 

Я прожил бы там долгую, тихую жизнь, ведь мне свет уж давно не роднее, 

Не всегда та душа, что темна и мрачна, может зваться беды апогеем. 

И не редко слова, что в глаза были сказаны, могут быть лицемерной симфонией, 

Все они по натуре своей — пустота, что окутана только желанья агонией. 

А сколько всеми сказано пустот о дивном, о прекрасном: о любви, 

И сколькие из этих «всех» ,сквозь массу аллегорий, смогли её навечно подарить, 

Все на словах творцы метафор громких, ярких и роскошных, 

На деле же не каждый кот ,по истине, любить способен 

Кошку.