Евгений Онегин - 2. Опыт поэтической парафразы (1)

            ГЛАВА ПЕРВАЯ                                  

                        1

«Вот дядя – Чёртово отродье!

И, всё ж, разврат – его сгубил,

во пьянку вляпавши колодье,

здоровья пыл – вконец добил!

Но сильно как, в нём, святотатство,

«срубить» чтоб, под шумок, богатство,

а на делёж – халявы рой,

головняком мне – в геморрой,

ведь стать сиделкой должен буду,

коль мнение родичей – Закон,

а я, как лох, ну..., дурагон,

но «косяка» их – не забуду...

И если «крякнет», в кутерьме,

оставлю всех козлов, в дерьме!»

                        2

Так зло металось в теле Беса,

кто мчался – словно бы летел,

всю стать ломая «Мерседеса»,

аж предвкушая «беспредел» -

родни своей ( К усладам Клана! ) -

украсть способной ( Без обмана! ).

Но кто он, да и в чём сюжет?

И вот – готов для всех ответ,

начав с него же, кто Евгений

Онегин..., подтверждая Стать,

чтоб знать его и уважать,

ведь он – богат..., хотя – не гений,

зато с Невы брегов, судьбой,

к тому же – парень холостой!

                        3

Отец его – слыл «бизнесменом»,

кредиты взяв – не отдавал...,

и всё кутил..., подчас коленом -

соперников с вершин свергал,

но испарилась, вдруг, удача -

то – дебет-кредита отдача,

а тут – Дефолт..., да смена жён

и...- обанкротился пижон!

Но Женя не был без призора

и хоровод учителей -

в спецшколе защищал детей -

от неученья, как позора,

а «бизнес» папы, как дельца,

служил опорой, для юнца.

                        4

Нежданно юность подступила,

нарушив лет течения лад,

и некая прозрела сила,

сменив на жизнь, мгновенно, взгляд,

где мысли, словно колом встали,

через гормоны, что «достали»,

но кое-что, всё ж, знать хотел,

and he knew English, very well!

А уж по моде – щёголь явный -

в манерах...- средь внимания дам

( Где оным – лишь бы лоск-бедлам! ),

а он же – словно козырь главный,

на фоне лет своих младых,

и кучи денег, столь благих!

                        5

Мы все умели школу мучить,

лишь посещением своим,

оценки нужные канючить,

хотя...- учителей почтим!

И, здесь, Евгений отличался,

ведь, с пылом юности, старался

слыть сведущим во всех вещах

и, столь нередко, он – в речах

мог, как бы уловить проблему,

пространно углубив вопрос,

кто до него, всё ж, не дорос,

успешно «разрулить» дилемму...,

где девичий, при этом, взор -

суть восхищения узор...

                        6

Но пылью обрастают знания,

и всем, Латынь, уж – не урок,

а посему – предел мечтания,

хоть что-то ведать, дабы впрок,

употребив ( От Ювенала! )

эпиграф ( то – уже не мало... ) -

блеснуть – в кругу друзей – с лихвой

( Как будто умной головой! ),

впав в рассуждения о Сократе

( с Сенекой путая, порой... ),

но упуская разнобой,

о нём вещать, как о собрате,

предвосхищая свой успех,

что нужен, всё же, меж потех!

                        7

И вот – по мере возмужания -

поверхностность, зайдя в тупик,

его повергла в тень отчаяния...,

где внешность, аж сменила лик...

и пусть средь лоска он и «в теме»,

но собеседовал лишь с теми,

с кем, подвязавшись в разговор,

выигрывал ненужный спор,

ведя его в неспешных фразах...-

о том..., о сём..., чрез монолог...,

но где незнания цвёл порог,

средь жжении души, в проказах,

ведь он – всё в облаках витал...,

а папа – «бабки зашибал»!

                        8

Сыта, по горло, зрелость Жени -

от праздности и суеты...,

и от полемик, что как тени,

спустившись словно с высоты,

на возраст надавили силой -

всевозбуждающе – не хилой,

преобразуясь, аж в напасть,

над телом – полная где власть -

их неги – страстная утроба -

воздействием, коль видит цель,

а ты, чрез чувства, как кобель,

в желаниях своих ( До гроба! ),

дорос умом, знать, до утех,

и ждёт тебя в любви успех!

                        10 ( 9 – пропуск, как у Пушкина )

К годам своим он научился

скрывать цинизм, прозревший столь,

а в лицемерие, аж вжился,

где, замечать чужую боль,

не норма, явно, поведения

( А здесь «цвели» – свои воззрения... ),

вот и Бомонд - по мере сил,

через небрежность, но давил...-

привычками своими, скотства,

где чувства, словно баловство,

а брак – семейное родство,

для разведения уродства -

разврату тела – в благодать...,

где бездуховность – ровно Стать!

                        11

Удачным слыть перед Бомондом -

да не сносить кому вериг! -

Ведь, Джеймсом надо быть, здесь, Бондом,

чтоб выживать, среди интриг!

А коли так, то – карты в руки -

младым сердцам удел науки -

друг друга страстью ублажать,

а расставаясь – встречу ждать...-

и взгляд ловить, и сердца звуку

довериться...- ревнуя вслед -

и безразличия обет -

скрывать за маской ( Спрятав муку! ),

и ждать – в надежде – при Луне -

интимной связи..., как во сне...

                        12

Но Лирику сменяет Проза -

обратной стороной интриг,

где так красива, всё же, роза,

но, ведь, шипами, колет вмиг!

И речи нет о сантиментам,

а вкупе с ними, комплиментах,

когда чужая ( Но – жена! ) -

тобой – давно совращена...,

хотя, в душе, суть – потаскуха

( Коль муж — рогат, её...- Олень! -

Пусть, Бог – в Науках..., в жизни ж – пень! ),

страдая – льнуть, в притворстве духа,

к судьбе мужской..., а в оной – сон:

Сосед – рогатый..., но – не он!

                        15 ( 13,14 – пропуски, как у Пушкина )

Рассвет едва..., но спозаранку -

гремит звонок! – Не отключил?

«Ерша» сглотнув, вчера, лишь банку,

сам «отключившись»...- всё забыл!

А с тем, и о визитах, речи

и быть не может ( К чёрту, встречи! ),

с утра коль, в голове – сквозняк

( А уж похмелье – не пустяк! )...,

да и очухаться – полдела,

ведь надо новый день начать,

когда утеряна вся Стать...

и не твоё, как будто, тело...,

и, через стон, прервав свой сон,

за завтраком, в раздумьях, он...

                        16

Уж вечереет..., шеф – у входа

машину подал..., дверь открыл...,

ведь ждёт, увы, толпа народа...

и мчится он до знатных вилл...,

заехав к Пьехам..., Пугачёвым...

и к Собчакам...- знакомым новым...

А с Галкиным..., да под шофе -

вкушать его – ни бэ, ни мэ...

И налегке, конечно, с Филей -

ругать Юдашкиных, опять...

И всё налоги понижать,

в пылу иллюзий...- ровно стилей...,

ну, а затем, чрез протокол,

«сервировать» собою стол!

                        17

Отужинав...- по меркам Сана -

во здравие – бокал поднять,

Бомонд почтив, средь балагана,

и продолжать, во всю, гулять!

И кавалькадой иномарок

( теряясь в изобилии марок )

гнать в Казино – представ гурьбой,

деньгами чтоб сорить, судьбой,

ловя удачу – наваждения...,

где лишь богатому – сюрприз,

а проигравшему – стриптиз -

за счёт, конечно, заведения...-

азарта не хватить с лихвой...-

не пав в наживе – с головой!

                        18

О, Мир запретов! - Плод мечтаний,

всех поколений – Казино!

Ведь кто не чтит – предел мечтаний?

( предпочитая, лишь Кино... )

А здесь – иллюзии – со страстью,

ведут желающих, как к счастью,

от прозы жизни кутерьмы -

в соблазны роскоши ( Не тьмы! ),

средь посетителей случайных,

которых, вечно, будто рой...,

всё ищущих мечту – игрой, 

страдая... от потерь реальных...,

где деньги, словно на лету,

ввергают разум в маету!

                        19

Но где – разбитые надежды,

что вас к инфарктам привели,

а траура, цвета одежды,

бросали сверху горсть земли?

И уж едва ль – азарта дети,

вас вспомнят, жившими на Свете,

хотя и сами ( Чёрт возьми! )

халяву ждут, не став людьми...

Но лиц знакомых, что-то мало...

а в новых – и уныния нет,

и вот ( как просится ) ответ:

Ушедшим – жизнь короче стала...

Но оных, не жалею я,

ведь мне, они, всё ж, не друзья!

                        20

Проход открыт – через ворота -

ступают те, кто не звенит,

где «пачкой» смачной, бегемота,

секьюрити – за всем следит!

А там – вдали, за парапетом,

велюр пылает алым цветом,

и, в ряд, девиц глаза горят,

а ноги – от ушей торчат!

И в майках, с голыми пупками,

животики чьи, колобком

( Ну, как не вспомнить, здесь, Обком?! ),

а юбки...- догадайтесь сами...,

об этой моде, коей – путь -

любой добавить шарма жуть!

                        21

Евгений входит – в бликах света,

где столь интимный интерьер,

так ждущий игрока-Эстета,

через азарт, кой – как барьер,

определяя — зол ты..., весел...

Крупье тасует.... Среди кресел -

знакомых лиц ажиотаж -

мечту берёт на абордаж! -

А он, в позывах из зевоты,

факт: презирая сих людей,

кто игроки, аж до костей

( «Как утомили идиоты!» ) -

по жизни этой... уж от «дел» -

вздохнув...- «до дома» захотел...

                        22

Звучат аккорды – в ритме джаза...

и млеет публики типаж -

в парах усталости Экстаза,

под сплин, вершащий сей кураж,

вино – рекой где, да и водка,

а в них, как искупалась тётка,

да и хорош её партнёр,

кто – толь банкир, толь сутенёр!

Но с бдительностью трезвой, взгляда,

секьюрити в фойе стоит

и публику, в душе, бранит

( ведь праздник сей – его ль услада... ),

а уж Онегин, выйдя прочь,

в машине шефа мчится в ночь...

                        23

Смогу ли я ( О, Мой Читатель! )...-

изобразить жилища вид?

Но ты – гламурный обитатель,

да не скатись же, до обид!

Ведь изыски иных прельщений

и иностранных обобщений -

уже – в Рублёвки Теремах,

и как бы – на своих местах...,

Совку ль – в награду, как уделом,

коль «канул в Лету» старый быт,

а с ним – Союз и дефицит,

родив буржуев с «беспределом»,

где их Герой, как жизни цвет -

философ – в восемнадцать лет!

                        24

Бассейн..., джакузи – для экстаза,

хрусталь, фарфор, янтарь – в слезе...,

а из златого унитаза -

мелодия звучит Бизе...

И псарне – Дом! Не то, что слугам,

кому – хрущёбы – «по заслугам»...

А уж на крыше – вертолёт

( Чтоб без забот! )... Ковры – не в счёт,

среди зеркал – в оправах томных,

что чтут вечерний туалет,

а к марафету – мягкий свет,

для наслаждений, столь нескромных...

Но...- чтоб погибель не найти -

иного нет, у нас, пути!

                        25

Евгений – в прелестях вальяжных -

примером – многим мог служить,

ведь за день, без причин столь важных,

стремился пять одежд сменить!

А щепетильностью манеры

владел чудесно, но без меры,

с тем – «за глаза» имел клише,

как Фигаро от Бомарше...-

И – отправляясь на свидание -

пред зеркалом – по три часа -

он, как влюблённая краса,

кривлянье обратив в желание,

в белье – дефектов не найдя -

на встречу шёл..., чуть погодя...

                        26

Но модным быть, то – плыть по Моде...

и от других не отставать,

но к данности его ( К породе! ) -

кому угодно – фору дать!

И, здесь, стонали аж, кокетки,

на нём, все, видя этикетки,

на фоне Моды ( Как-никак! ),

где котелок... иль френч..., иль фрак...

являли стиля направление,

определяя путь судьбы,

в сетях которой, все – рабы,

ведь был бы спрос и предложение!

А три примера – лишь предлог,

для тех, кто жить как он, не мог...

                        27

Но темой будет – для разгрузки,

в субботнем расслаблении сил,

вновь Ресторан, Кабак – по-русски,

на этот раз, увы, «Ахилл»...,

что, средь огней рекламы, кличет,

а пальцем – в Заведение тычет

( Где, возле входа, ждёт Эстет -

Метрдотеля силуэт! ),

что будто бы – Мираж в пустыне,

Величием давит тишину,

а вы, войдя – уже в плену,

ведь свет и мрак здесь правят, ныне...

и контингент, нашедший кров,

расслабиться, вполне, готов!

                        28

Вот «Мерс» – у входа... и Евгений,

как завсегдатай Кабака,

минуя разом ряд ступеней,

ступает с видом знатока,

в кутёж привычный, в полумраке

( Где нет, пока, сюжета к драке! ),

а в атмосфере, столь крутой,

жизнь наслаждается собой...

и, в такт – не в такт, танцуют пары...,

но ревность, зачастую, мстит

( «За вид соседки, кто грустит...» ),

аж жутко портя строй гитары,

где женский визг: «... да ты — кобель!»,

под русский мат, находит цель!

                        29

В презрении – вполне возможно

( учтя свой, к жизни, личный счёт... ),

официант ( Кому – не сложно! ),

клиенту – в блюдо, но плюёт...,

и здесь ли тайна – что главнее,

ведь мысль, одна из двух, важнее,

и в истине – видна вина,

и в человеке – Сатана,

свою находит половину...

Да и мораль имеет лик,

ведь чуть «завис»... и глядь...- старик!

Знать, Дьявол создан, чтоб трясину -

альтернативой предлагать,

а развлекая...- разлагать!

                        30

Как часто – глупости большие -

мы совершаем невзначай...

Иль нас крушат идеи злые,

что дух – в разврата гонят Рай?

Иль, всё ж, Генетика предвзята,

где балагана связь, собрата,

родство находит с суетой,

в душе где праздник, маетой?

А в памяти, затем, всплывают

и смех, и ноги, и тела...

Но стоит ли, нам, жизнь, дотла

( её ведь мигом называют... ),

сжигать в распутстве, как в огне,

чтоб вспоминать в кошмарном сне?

                        31

Ослабнет память...- Что, в итоге? -

в тоске воскликнув: «Во, дела!»,

ведь жизнь, порой, была в тревоге,

но ведь не плохо протекла,

чрез круговерть, из стройных станов,

в скандальном вихре, всех романов,

что сгинули, посредством лет,

а лиц, уж многих, вовсе нет...

Но чувства ли унять, взаимно,

что, в старости, лишь баловство...,

да и какое – душ родство,

иль связь, в натуре..., ну..., интимно...

Но я столь счастлив, не тая,

что помните ещё, меня!

                        32

Любить одну..., но, вмиг, другая,

в упрёках зла, являет счёт:

«Ведь ты же – бабник!».- Штука злая -

любовь, что в плюрализм ведёт...,

а от него – до разгильдяйства -

всего-то шаг, под спесь зазнайства,

что выливается во страсть,

где фазой крайней, чрез напасть,

уж фактор женский – бед адаптер,

средь отношений пошлых драм,

жизнь превращая, аж в бедлам...

Но стоит ли менять характер,

когда желание есть... и с кем...?

И, здесь, нелеп вопрос: «Зачем?»

                        33

Но ревность и меня пронзала,

чрез очерёдность, где – судьбой -

рога носить – пора настала,

по жизни этой – непростой,

в пылу её любви мгновений,

где страсть блистает, средь мучений,

и за проступки – больно мстит,

вгоняя в рабство – месть вершит,

в сей, отношений, круговерти,

где, словно призрачны, права,

чужие коли – трын-трава,

а уж супруги точно – черти,

а посему: и спроса нет

с их идиотства долгих лет!

                        34

Как, Власти, страсти остужают!!!

Но в день вчерашний – не попасть...

Ведь от «Реформ» – желания тают,

а это, как ЧП — напасть,

национального масштаба!

Где жизнь – не жизнь, а просто «жаба»!

И то – не ложная печаль,

что чувства гонит, как бы, вдаль...,

чрез серенады – под Луною

( «лапша на уши» где, игрой )...,

и плоти рвутся, словно в бой,

под лучезарною звездою...

А страсти, ныне, как дурман...

Иль мнение моё – обман?

                        35

Но мы забыли о Герое,

влачащем, мерно, жизнь свою,

кто в Кабаке, вкусив второе,

давно уж дома, как в Раю...,

и тут уж – день ли, ночь...- едино,

ведь он блаженствует ( «Скотина!» -

я словно слышу, между срок,

Читателя, к нему, упрёк... ),

кто ежедневные заботы,

с утра вершит ( Бишь – вечный труд! ),

и оному – Онегин – блуд,

коль их среда вся – обормоты,

буржуев отчих, тонкий слой,

где, как примером – сей «герой»!

                        36

Рассвет в ночи уж проступает,

но он проснётся, лишь ко дню,

и, распластавшись, «отдыхает»,

в кровати пышной...- в форме «ню»...

Да и затем: К чему, тут, спешка?

И всё равно – орёл ли, решка...,

ведь жизнь – достойная, судьбой,

во младости, но не «Отстой»!

А лучших лет своих, он, грешный,

не тратил, вовсе, на пустяк,

где труд тяжёлый, что «косяк»,

иль Ад, фактически, кромешный!

И кругом равных окрылён,

удачлив, счастлив и влюблён!

                        37

Но, постепенно, скуки семя,

всё зрея, предъявляло счёт,

через пресыщенность, как бремя,

где повседневность – не влечёт...

И жён чужих, любви признания,

несли лишь разочарования...,

а с ними – и галдёж мужей,

в рогах могучих, их ветвей!

И все приелись, вдруг, привычки,

где скачки Рима ( За масштаб! )

и дач шашлык – из бань да баб,

где – не мытьё, а...- Тут, кавычки...

Но быть Героем ты рождён!

И Ницше отвергает он...

                        38

Едва ли трудно, здесь, причину

найти ( да с пальцем, у виска... ),

в душе что вызвала, кручину,

а то – обычная тоска...,

как кровь родная безразличия,

что столь никчёмна, для приличия,

коль человек, без всех забот,

несчастен... Знать, он – Идиот!

Иль, проще, форменный ублюдок,

по жизни нашей..., бишь – урод,

кто бродит, словно сумасброд,

как Дон Кихот, презрев рассудок,

ища всё счастья на Земле,

с досадою души, во зле!

                        42 ( 39,40,41 – пропуски, как у Пушкина )

Причиной, мрачных настроений,

стал фактор женский, как бедлам,

в их лицемерстве поведений,

где ложь – чужим..., своим словам,

чрез подтасовки фраз, что вроде,

и те – раздумья, в склочном роде,

но по природе, как игра...,

ведь и мазут, для них, икра,

поскольку чёрный..., утверждая,

что шоколад он..., чрез упрёк,

где мужиков – вины порок,

по жизни..., в кой их роль, столь злая,

а ты – внимай, со всей душой,

сей бабий бред..., но глазки строй!

                        43

А что же Девы молодые,

в томлениях юных лет своих...,

блестят в ком очи, столь живые,

однако, нет мышления в них...,

и Девы, оттого, пустые...,

ведь речи их, как заводные,

и к полу став безмерно злым,

и весь Бомонд назвав тупым,

уж в одиночестве, Евгений,

от скуки – рифмы стал слагать...,

но, всё ж, не смог... и на кровать,

чтоб подремать, в тиши забвений...

И пусть нескромно, здесь, изречь,

но – Мастер я – стихом увлечь!

                        44

А коли творчество «не катит»,

а скука донимает плоть,

то и терпения, вроде, хватит,

пойти во двор – дрова колоть,

по факту: словно Челентано,

как дровосек, по меркам Сана,

махать чтоб топором, с лихвой,

но вот душе - «пролёт», судьбой,

ведь, здесь, Онегин, был не в теме,

не преуспев... и, вновь, читать,

опять упавший на кровать...,

чтоб негу не встречать в дилемме,

а, с ней, лелеять жизнь, в мечтах,

ловя сюжеты, лишь во снах...

                        45

Бомонд – вдали, не привлекая

Евгения – своей гульбой,

где шум, сознание наполняя

белибердой ( И столь пустой! ),

остался, как от песни спетой,

средь скукоты – по жизни этой,

когда, как кошки на душе

скребут..., а я же, пусть, клише,

здесь выдал и, по сути, ловко,

себя хваля, за просто так,

ведь в сей строфе, увы, мастак,

коль, в ней, цветёт моя сноровка,

вне плагиата и впопад,

верша сюжет на новый лад!

                        46

Несчастен тот, кто жизнь осмыслив,

без нянек вечных, сделав шаг,

а опыт – в дар себе зачислив

( минуя призрачность из благ... ),

её, вдруг, муку обнаружит,

едва язвительность закружит,

а истый лик, друзей иных,

узрит в поступках их, гнилых...

И в долгих думах, наш Евгений,

вкусивший суть химер-соплей

( ведь он блуждал, среди аллей... ),

дошёл до крайних заключений:

«Всё ж, легче тем, среди людей,

кто, в искренности злобы, злей!»

                        47

Как речь роскошна, оных, в прозе,

и красотой обрамлена...,

но изыски – в прекрасной позе -

барьер всего лишь, иль стена,

из слов, что будто паутина,

где целомудрия картина

располагает, не едва,

и распознать, здесь, чёрта с два,

природу истинных желаний,

в которых простота храбра,

но зло – условно для добра,

а значит: и очарований

не много столь, душе младой,

коль видит жизнь, такой пустой!

                        48

И в одиночестве гуляя...,

не тратя совершенно сил,

Онегин, через ветер Мая,

свои сомнения бередил...,

но града шум, в его тревоги,

не проникал... «Как дни убоги!

А в оных – проза, просто жуть,

что заполняет жизни суть!»,

и он – поступки и мотивы

людей, уж принимать не мог,

и не терпел их диалог,

чрез пылкие речитативы,

ведь мерил всё, на свой манер,

хотя и сам был, не пример.

                        49

Увы, ему – не до гармоний,

поскольку стал зажатым, весь,

и Гамлета ( Да без ироний! ):

«Быть, иль не быть?» - уместен, здесь,

вопрос... и задан им, по теме,

а с ним: «Что делать?», ведь в дилемме,

душа «зависла», чрез надрыв,

и пусть абстрактен негатив,

да и судьба пусть не жестока...

«Но как? Зачем? А стоит жить?

Ведь водку ль пить..., Прогресс вершить...-

для смерти, равнозначно, рока!»,

и мыслей этих, пелена,

пред ним вставала, как стена!

                        50

Но сила властная владела,

и в даль незримую влекла,

где сердце ныло, словно тлело,

знать, Родина домой звала,

и он – под кров её знакомый,

стремился, уж судьбой ведомый,

в объятия духа той Земли,

где народиться мы смогли,

среди Величия Стихии... 

Но вновь встречают: брег..., печаль...,

колосс, как будто зрея вдаль...,

и темы, всех времён, России:

«Кто виноват?» ( То – тайна всем... ),

«Что делать?» ( Мнений нет, совсем! ).

                        51

Онегин – за границей, классно,

туристом – вечный кайф искал,

и с русской труппой ( Значит – гласно! ),

соря деньгами, всё играл...-

по Казино, но с чувством долга,

кутёж оставив ненадолго,

к отцу поехал не спеша,

ведь там, уж мёртвая душа,

ждала его, в кругах вуали...,

а к ней, родня – кусок схватить

( Коль, в жизни, всякий хочет жить! ),

да пожирней, как поджидали,

кончину папы лицезря,

хоть и банкрота...- знать, не зря!

                        52

Несчастья к нам приходят скопом

( и сами знаете, о том ),

а тут – от дяди факс: // ... ГАЛОПОМ!!! //

и, с отвратительным лицом,

забросив все свои заботы

( Где не до дум уж, да зевоты! ),

но чуя личный интерес,

он, напрямую, через лес,

помчался, Мерседес калеча,

родню треклятую браня,

его позвавшую, как пня -

сиделкой быть ( По рангу ль встреча? ),

но не успел Евгений в срок...,

ведь дядя в гроб «сыграл», чрез рок!

                        53

Помимо родичей...- уродов

( От коих — просто спасу нет! ),

посланцами халяв народов,

как будто стал весь Белый Свет!

И лишь в могилу опустили,

голодных, как с цепи спустили,

чтоб пить, за счёт чужой, да жрать,

и, чрез советы, рассуждать!

А сим наследникам ( Как рою! ),

враз обобрать – любой ценой!

Но, тут, им, парень непростой,

попался..., гаркнув: «Всех зарою!»,

Евгений – здесь остался жить,

чтоб жизнь – Хозяином вершить!

                        54

Провинция...- твой воздух чистый

повлёк Евгения, судьбой...,

в сей городишко неказистый,

где, недалече, лес густой,

что мысли продлевал, собою,

а для безделья, тьма – судьбою,

но душу согревал оплот,

его наследства, полный счёт...,

хотя, Евгений, жизни местной,

почти совсем не замечал,

и вновь скучал..., а с тем, ворчал...,

как будто жил он в клетке тесной,

но здешнего Бомонда, рок,

оплачивал, насколько мог...

                        55

Провинция, как даль земная,

а для несведущих – мечта...,

что так влечёт к себе, святая,

глушь заслоняя, что не та,

уж ныне...- по природе быта,

где боль забот, как колорита

романтики слепой, из грёз,

столь сумасбродных, но всерьёз,

в среде туристов-обормотов

восходит, словно эпатаж,

и свой возводит, аж кураж,

в блужданиях вечных идиотов,

которых город смог родить,

умишки дав им, лишь бродить...

                        56

И тут, Евгений ( столь «уставший» ),

уж начал гоголем ходить,

а может с печки русской спавший,

вмиг, вопросил: «Ну, как, здесь жить?»,

ведь глушь иному – кущи Рая,

а для него – тоска, без края...-

убожеством ( Читатель мой ) -

сей городишко небольшой,

с избытком сельских откровений

( и пусть они – во всей красе,

и пусть – к есенинской росе )...,

под их обзор, в грусть заключений,

где, вновь, расстройство..., бишь, хандра,

одолевает..., аж с утра!

                        57

Коль о росе упоминаю,

то оная – сквозит, меж строк,

у «стихотворцев», коих знаю,

и, здесь, С.А.– всем даст урок...

Но ныне ль, людям, о природе,

где горы тают, в небосводе,

а чары Дев, так манят нас,

когда Руси, Народа Глас,   

звучит в разумности амбиций,

по поводу своих же прав,

которые он потеряв,

в душе страдает ( Всё ж – Патриций! )?

И тут уж – не до рос, строфой,

коль и без них, тоска, судьбой!

                        58

Кому, «ласкающие трели»,

стишков твоих, нужны сейчас?

Ведь ( Зри, Поэт! ), все чувств метели,

как жертвы юности, подчас,

трещат – без стороны интимной!

И сей союз, в любви взаимной,

скорей – к разводу приведёт...

А это – жизнь...- не анекдот!

Но я увлёкся, «кинув» тему,

и пусть Главу вершить пора

( В которой – рифмы – не игра,

а к завистям, иных, в проблему! ),

и лишь закончу сей раздел,

продолжу, махом, между дел!

                        59

Вновь, фразы нужной очертания,

застлала ночи пелена...

и Музы – мрачны нарекания,

но к Творчеству влечёт она...

И повинуясь бессловесно

( когда в душе – двоим уж тесно ),

я, вновь, слагать стихи готов,

средь верениц, из пришлых слов,

что стиль мой – в рифмы облекает,

где чуждых боле – вовсе нет...

и, Аурой ведомый, свет,

из строф – Главу уж завершает,

чрез Музы, столь капризный нрав,

который я ценю... и прав!

                        60

Итак: сей Опус стихотворный -

Главою первой обрамлён,

а тёзка мой – Поэт придворный,

за общий план, в нём, оценён,

средь плюрализма неких мнений,

а с ними – вплоть до обвинений

и оскорблений – мол – цинизм,

и дуализм, и катаклизм...

Но критикам – оставлю ...измы...-

вскрывать чтоб, некой тайны, гриф,

ведь совершенство – только миф,

чрез призрачность стеклянной призмы...,

а я – лишь с теми, кто, в пути,

готов со мною вдаль идти...