Клоуны и Шут

Пятнадцать клоунов и седовласый Шут

Стояли рядом под стеклом на полке.

Как оказались они вместе тут?

Их судьбы, словно мелкие осколки.

Один - из венецианского стекла,

С улыбкой и одеждой разноцветной,

Его судьба, как радуга, текла

Среди каналов плавно и заметно.

Второй - из серебра, мальтийцем был,

Родился в мастерской с бантом и в шапке

И в барабан умело громко бил,

Чтоб показать, что все уже в порядке.

А третий был растроенный влюбленный,

Он из Парижа с сердцем в двух руках,

Из клоунов он самый окрыленный,

Но часто оставался в дураках.

Швейцарский респектабельный повеса

Играл на скрипке и читал стихи,

Следил за чистотою рук и весом

И вечером замаливал грехи.

Стояли рядом братья из Китая,

Они всегда вдвоем держали речь,

Их жизнь была довольна непростая,

Друг друга было важно им сберечь.

Седьмым стоял немецкий бравый клоун,

Держал в руках огромный шар земной,

Он путешественник, немного избалован,

И жизнь считал приятною игрой.

Восьмым был бледный клоун в этой группе,

Он отличался цветом, крупный был,

Катался на велосипеде в труппе

И веселился, что хватало сил.

Девятый клоун - скоморох из русских,

Он балагур и добрый весельчак

И с дудочкой плясал в штанишках узких

И вальс-бостон, и даже краковяк.

Венгерский представитель клоунады

Сидел на корточках чуть вдалике,

Он Будапешт считал любимым градом,

Скучал по городу и по Дунай-реке.

Застыл в углу веселый добрый чех,

Он бабочку держал в своих ручищах

И вызывал непроизвольный смех,

Мог вызволить толпу из скукотищи.

Одиннадцатый, с кеглями в руке,

Был португальский разноцветный клоун,

Родился на Мадейре, в далике

И был в цвета другие разрисован.

Двенадцатый в руках цилиндр держал,

Оттуда зайца он тащил за уши,

Он публику любил и уважал,

Его приятно и смотреть, и слушать.

Тринадцатый - совсем еще юнец,

Ему досталась круглая шкатулка,

Она вся состояла из колец,

При стуке что-то там звучало гулко.

Клоун с собачкой лег спиной на пол

И радовался маленькому другу,

Собачка не влезала в разговор,

А только бегала по замкнутому кругу.

Пятнадцатый был настоящий сэр,

Дождливый Лондон хоть далек, но все же

Он зонт носил, имел дурной пример,

Из-за спины показывать всем рожи.

И самым главный был старинный Шут,

Второй он век смотрел вокруг глазами,

И знал, что всех коллег проблемы ждут,

Ведь жить нельзя лишь смехом и слезами.

Он стар и сед, и грусть сковала лик,

Тяжелый век обрушился стеною,

Был юноша и вот уже старик,

Он видел мир и был пленен войною.

Австро-венгерское подданство имел,

Сегодня непонятное гражданство.

Он много знал и многое умел

И видел суету и постоянство.

В глазах застыло столько битв и слез,

Развал империй и конец эпохи,

Он принимал все близко и всерьез,

И знал, дела бывают очень плохи.

Все клоуны смешили горожан,

На ярмарке, базаре или в цирке,

Игрушки тихо прятали в карман

И падали на мягкие опилки.

А он почти был равен королю,

Над ним смеялись глубые вельможи,

Но знали, что позволено ему

Лишь одному у трона корчить рожи. 







Носил он маску честно и открыто,

Был мудрецом и это не скрывал,

Ему была не интересна свита,

Ее другой для веса создавал.

Она ловила слово и движенье,

Стараясь услужить и подоспеть,

А шут читал свои стихотворенья,

Не к месту начинал куплеты петь.

Дрожали казначеи и министры,

И замерала в ожиданье знать,

И умолкали прочие артисты,

Когда с судьбой шут начинал играть.

И удержаться было очень сложно,

Не перейти черту, лишь наступив,

Когда за вольности на плаху можно,

Пойти, вождю чуть-чуть не уступив.

Ведь не прощают сильные обиды,

Пусть другом называл король шута,

Они же многое творят для вида,

А остальное просто суета.

Смеялся шут и содрагались стены,

Шутил и замерали мудрецы,

Он видел все большие перемены,

И знал, что иногда горят дворцы.

Он знал, что разбегутся от престола,

Раз зашатался раньше срока трон,

И поднимал один глаза от пола,

Смотрел как знатный преданный барон.

К его осанке и разумной речи

Аристократ мог зависть испытать,

Он королю сказал: "Еще не вечер,

Мы можем партию переиграть."

И сохранив и гордость, и отвагу,

Был рядом, пока все не утряслось,

Потом его забыли бедалагу,

И он опять шутил, так повелось.

Менялись короли и эпизоды,

И палачи свой исполняли долг,

Нелегкие для всех настали годы,

А почему - никто не мог взять в толк.

И у Шута текли ночами слезы,

Но бубенцы звенели каждый день,

И отступали войны и морозы,

Лишь оставалась сгорбленная тень.







И вот стоит старик среди мальчишек,

Еще силен и словом, и умом,

О нем писали на страницах книжек,

Глаза горят печалью и добром.

Прошел через пожары и сомненья,

Стоял у трона и шутил легко,

И навсегда вошел в стихотворенья,

Его увез я очень далеко.

Заметил в антикварной лавке сразу,

Он был на Будапешт такой один,

Казалось, что я потеряю разум,

Кто он слуга? А, может, господин?

В отеле мы беседовали часто,

И за вином не замечали ночь,

И ссорились, и спорили напрасно,

Пытаясь объясниться и помочь.

И это было словно навожденье,

В его глазах историю читал,

Шут пережил пожары и сомненья,

И сам себе построил пьедестал.

Пусть там внизу загадочные клетки

На коврике потертом от времен,

И на лице морщины, словно метки,

Немало пережил страданий он.

Я перед ним и сам теперь юнец

И слушаю его слова и речи,

Пусть говорит непризнанный мудрец,

Я рад случайно неслучайной встречи.

Быть может стану я чуть-чуть мудрей,

Сегодня клоунов у нас довольно,

И очередь из маленьких людей-

Смешить и падать на земь добровольно.

О, времена! О, нравы! О, грехи!

Уже пора бы всем остановиться,

Но маски спеплены, хотя еще мягки,

И не узнать нам истинные лица.

Когда застынет глина навсегда,

Мы потеряем свежесть нашей кожи,

И понесем тогда через года

До неприличия смешные рожи.

Нам не стоять у трона короля,

Мелки вожди и ненадежна свита,

И бродим мы по свету почем зря,

И понимаем - наша карта бита.

Застынут маски и поймают миг,

До шутовства им далеко сегодня,

Сквозь слезы улыбается старик,

Шут короля бывает благородней.

И я горжусь, что выпала мне честь

С Шутом дружить и плакать, и смеяться,

Когда друзья такие рядом есть,

Все в этой жизни будет получаться.