Псков

Если приехать в город с дозорными башнями,

С травами, мягко по берегам стелящимися,

Если пройтись путями его чуть влажными

Тихим Печальником Дальних Дорог боярышниковых,

Если идти там где крепости, крепости, крепости,

Где колокольни от звона и ветра потрескались,

Где голубая река катит воды сонные,	

Где река киселём чужеземных поИт паломников…

	

Ты со своим не сходящим загаром матовым

В северной этой земле будешь смуглой самою,

В Пскове-Плескове, пахнущем хлебом и свечками,

В Пскове-Плескове, в лицо заглянувшем вечности…



Я сижу у Великой, запахнув свою шаль узорную,

А над травами – марево древнего полдня знойного,

От холмов, ещё помнящих Ольгу-княгиню юную

Поднимается зельем – туман и кудрится струями.

Как сидела она здесь часто в венке ромашковом,

Незамужняя, некрещёная, бесшабашная,

Светлокосая, с луницею под рубашкою…



В резеде и чернике упрячу я ноги босые,

По холодным церквям – богородицы плачут звёздами,

Дунет ветер в лицо сладким всплеском плаща с распятием -

Как пахнёт Рождеством не ко времени, как накатится…



Я в соборе другом отстояла тогда заутреню,

Помню - Дева на фреске всё мальчика в плащ укутывала,

Свечи таяли в зябких руках полурусских девушек,

От хорала и вьюги витражи сотрясались снежные…



Не темней, свет-Довмонт, не грози, не зови отступницей,

Слишком много чего за столетия эти спуталось,

Слишком много во мне корней заплелось – все разные,

Но один из них в эту землю уходит влажную.



А и плывут же по речке ладьи-кораблики,

А и бредут же мимо дорожных крестов печальники,

А и летит колокольный звон – аж до Раквере,

И бледнеют тевтонцы там на дозорах на башнях каменных.



Ах, если приехать в город рассветов яхонтовых,

В город средневековых церквушек сахарных,

Смуглые руки купать там в потоках ветреных,

Тихо вызванивая бисерными браслетами,



Ах, если дать хоть трёхдневный обет молчания

И по пустынным дорогам пройтись – Печальником,

 Если приехать в тот город...