На смерть Цины (Триптихи и трилистники)

Яков Есепкин



На смерть Цины



Триптихи и трилистники





I



Даровали, Господь, мертвым чадам Твоим

Тесьмы красной мотки да сребряны сувои,

Боле таинств не ждем, а в рядне предстоим,

Перстов прячем искол за смарагдами хвои.



Серебро, серебро, много ж было его,

Так покрали шары с ёлок жалкие тати,

Снеже черный округ, тлумных звезд святовство,

Царичей неживых весело ль им венчати.



Сестры нас предали в новогодней гурме,

Девы белы влачат по адницам рамена,

Их и лядвий пронять здесь неможно Чуме,

Только розы горят в огне храмного звона.



Мы, Господь, образа неокладные чли,

Азазелей златых во тщете отпускали,

А свилися одно со змеями в угли,

Ах, Твое ангелы нас почто не искали.



Смерть царит на пирах, где юроды поют,

Держим все на замках мы языки предвестны,

Из серебра, Господь, в Рождество и сольют

Закровавленных чад -- слезы наши бескрестны.





II



Подаяний, Господь, воздаяний одних

Нищи каистры полны, у порожца их скинем

Со кровавых рамен -- много ж горечи в них,

Как святарный притвор благодарственно минем.



Торбам тем не вместить разве перстных иглиц,

О златой мишуре агнцев смерды тащили,

Розы выбила Смерть из точащих петлиц,

Свечки в битом сребре небовеи вощили.



А и сами теперь не царим, не поем,

И влачимся слезно в ризмановых ряднинах,

Буде кельхи дадут, за бытье изопьем,

Нету крыльев -- горбы тлеют звездно во спинах.



Страстотерпные с глав посрывали венцы, 

Стопы наши язвят черневые колючки,

Белы хлебы несли ко Тебе первенцы,

Обобрали, Господь, голодарные сучки.



Иль приидем в алтарь, ангелочки узрят

Струпья ран да пухи -- кликни чад из притвора,

Бойной кровию, виждь, наши лики горят,

Енчит все у колод окаянная свора.





III



Дале немость, Господь, остаемся молчать,

Пресеклись январи и святочные оры,

Вот и губы свела терневая печать,

Наши кельи пусты, чернь лиется в затворы.



Истекли во пирах слезы солью одно,

Упилися псари мертворожденных кровью,

Как накинут поверх плащаниц нам рядно,

Положится черта иродов суесловью.



А в миру всяк и был без пурпуры венца,

Сокрывали ж псалмы краснобаи конвертны,

И попросят сказать -- не замолвим словца,

Баловство эта речь, от которой мы смертны.



И елико, Господь, чада трачены днесь

Лютой Смертию все, их встречать благонужно,

Нет родни и царевн, только ангелы здесь,

Серебряный потир князем пущен окружно.



И рядились в резье да старизну, хвалы

Воздавали Тебе, бессловесно гибели,

Пусть хотя бы теперь, прескорбя, ангелы 

Осенят под Звездой первенцов колыбели.